Российская академия художеств

Другие выставочные залы

В Академии акварели и изящных искусств открылась выставка
«Мемориальный кабинет Игнатия Нивинского».

Выставка работает ежедневно
С 11.00 до 19 часов
 на 4-ом этаже Главного корпуса Академии (ул. Академика Варги, 15)
Выходные дни: понедельник, вторник
Тел. (495) 531-5555


Игнатий Игнатьевич Нивинский родился в 1880 г. в Москве. В 1898 году окончил Московское художественное училище им. С.Г. Строганова.

В 1900 г. И.И. Нивинский «был определён» «на должность преподавателя рисования» в Строгановское училище. Здесь он познакомился с Иваном Владиславовичем Жолтовским (русским и советским архитектором и художником), который надолго стал для него учителем и наставником в искусстве.

В 1903-1904 гг. И.И. Нивинский вместе с И.В. Жолтовским едет в Италию. Здесь юному художнику открывается великолепие античной архитектуры, изысканность живописи великих мастеров эпохи Возрождения. «Только после первой поездки в Италию с Жолтовским я научился любить и понимать искусство и стал серьёзно заниматься им» – эти слова Нивинского говорят о том, сколь большую роль сыграла заграничная поездка в его последующей творческой жизни.

В 1903 г. И.И. Нивинский занимается росписью Скакового клуба, построенного по проекту Жолтовского.

В 1904 г. И.В. Жолтовский покидает Строгановское училище и начинает работать самостоятельно как архитектор. И.И. Нивинский поступает к нему в мастерскую в качестве помощника архитектора. Архитектура не стала делом жизни для Нивинского, но она сыграла большую роль в становлении и дальнейшем развитии творческой жизни художника.

В 1906 г. вслед за Жолтовским из Строгановского училища уходит и Нивинский. Он начинает преподавать на Высших строительных курсах акварель, перспективу, теорию теней, читает лекции по истории архитектуры.

В 1908 г. И.И. Нивинский поступает в Школу рисования и живописи С.Ю. Жуковского, поскольку в Строгановском училище живописи маслом не учили. Через два года художник оставляет Школу и начинает работать самостоятельно – изучает технику масляной живописи, рисунок с живой модели, анатомию.

На протяжении 1906-1911-х гг. И.И. Нивинский работает как архитектор и как художник монументально-декоративной живописи, учится в Археологическом институте, в художественной студии, продолжает преподавательскую деятельность, занимается станковой живописью, изучает офорт.  

В 1912 г. И.И. Нивинский работал над росписью потолков Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина (декорировал Египетский зал). Клейн (архитектор здания на Волхонке) так отзывался о художнике: «Нивинский, несмотря на молодость, – большой мастер декоратор».

С 1913 г. работы И.И. Нивинского экспонируются в Московском Товариществе художников.  

В 1916 г. представляет свои работы на выставке «Мира искусства». Для И.И. Нивинского это был первый и единственный опыт экспонирования произведений на выставке «мирискусников».
После Октябрьской революции И.И. Нивинский мало работает в станковой живописи, её вытесняет офорт и театрально-декорационная живопись. В 1917 г. его приглашают в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где он ведёт акварель и рисунок, руководит мастерской при архитектурном отделении.  

После 1918 г. он преподаёт в Московском высшем инженерно-строительном училище, а с 1921 по 1930 гг. он, будучи профессором графического факультета во ВХУТЕМАСе, ведёт рисунок, композицию и офорт. И.И. Нивинский воспитывает в своих учениках уважение к большому искусству прошлого, к традициям реализма, умение аналитически мыслить в рисунке, вкус к эксперименту. Среди его учеников по ВХУТЕМАСу был такой мастер композиции, как Александр Александрович Дейнека.

В 1921 г. Евгений Багратионович Вахтангов пригласил И.И. Нивинского в свою студию. Это решило дальнейшую творческую судьбу художника – он навсегда связал себя с театром. Постановка «Эрика XIV» Стриндберга в Первой студии МХТ в 1921 году оказалась удачной. В 1922 году в Третьей студии МХТ состоялась премьера спектакля «Принцесса Турандот» в постановке Е.Б. Вахтангова, которую высоко оценили современники.

Затем И.И. Нивинский работал над спектаклями «Дама-невидимка» Кальдерона — 1924 г., МХАТ II ; «Марион Делорм» Гюго — 1926 г., Театр им. Вахтангова; «Бархат и лохмотья» Штуккена и Луначарского – 1927 г., Малый театр и др.

В 1924 стал членом объединения «4 искусства».

В октябре 1925 г. в Музее изящных искусств им. Пушкина открылась большая выставка офортов И.И. Нивинского.
И.И. Нивинский участвует во многих зарубежных выставках, где выставляются произведения советской графики: в Париже (1925), в Лейпциге , Флоренции, Токио (1927), Амстердаме, Нью-Йорке (1929). В том же 1929 году открылась персональная выставка его офортов в Париже в галерее «Quatre chemins».

Одной из последних работ И.И. Нивинского стал фронтиспис к книге И. Гёте «Римские элегии», выполненный в технике цветного офорта (1933 г.).

Скончался Игнатий Нивинский 27 октября 1933 г. В Москве. В 1934 г. открылась посмертная персональная выставка художника в Русском музее, где были показаны офорты, рисунки, книжная иллюстрация и театральные эскизы.  

---

 

ИГНАТИЙ НИВИНСКИЙ: ОТ ДЕКОРАТОРА БОРОДИНСКИХ ТОРЖЕСТВ ДО «ПРИНЦЕССЫ ТУРАНДОТ»

Живописец, график, сценограф, представитель символизма в его ретроспективно-романтическом варианте Игнатий Игнатьевич Нивинский был человеком широких творческих интересов, большой художественной культуры, искатель и новатор. Он постоянно экспериментировал, изучал новые техники, доводя до совершенства своё мастерство. Жизнь И.И. Нивинского всегда была насыщена творчеством, исполнена исканий, напряжённой работы.

Художник не был удовлетворён теми знаниями и навыками, которые он получил в Строгановском училище. Желание расти, стремление к творческому развитию побуждало его к поиску новых учителей, к саморазвитию.  

После встречи с архитектором Иваном Владиславовичем Жолтовским (1867-1959 гг.) И.И. Нивинский становится его помощником, осваивает навыки архитектора. Этот опыт сыграл большую роль в жизни художника. Знание законов архитектуры, умение пространственно мыслить, владение суммой архитектурных навыков пригодились в работе над монументальной и театральной живописью; офорты И.И. Нивинского часто связаны с архитектурой, всегда хорошо построены, безупречны в архитектурном рисунке.

И.И. Нивинский много работал в станковой живописи. Критика отмечала близость станковых полотен к монументальной живописи. Художник как будто хотел соединить в своих картинах различные начала – монументализм и станковость, традицию и современность. Но в своих исканиях он опирается скорее на живописные прообразы, чем стремится передать богатство и многообразие жизни. Поэтому произведения художника часто вызывают определённые живописные ассоциации. Реминисценции венецианской живописи эпохи Возрождения проникают в его полотна. Из мастеров-современников вдохновителем для И.И. Нивинского стал Поль Сезанн. Особенно это заметно в произведениях 1914-1917 гг. Он ценил в творчестве французского постимпрессиониста аналитическое начало. Наброски обнажённой натуры 1920-х гг. своей весомой материальностью и заострённой конструктивностью заставляют снова вспомнить Сезанна.  

В 1911 г. Игнатий Нивинский обращается к офорту, работая далее в этой графической технике постоянно. Художник получил первые уроки офортной техники у Ф. Брэнгвина и Г.Э. Гамон-Гамана, который был одним из немногих офортистов-профессионалов в Москве. Очень скоро офорт становится излюбленной областью творчества Нивинского. Именно здесь со всей яркостью выявилась его творческая индивидуальность. В 1913 г. на 20-й выставке Московского Товарищества Художников И.И. Нивинский впервые выступает как офортист с «Итальянской сюитой». Прекрасное знание итальянской архитектуры, восхищение красотой её памятников сообщили офортам непосредственность, свежесть и поэтичность в построении образов. Художник рисует маленькие улочки, мосты, особняки, площади и храмы древних итальянских городов. Разнообразие ракурсов и точек зрения, найденных художником, рождает в офортах богатство архитектурных форм, а контрасты света и тени, образуемые сочным бархатистым штрихом, создают световоздушную среду, подвижную и изменчивую. Жена художника Эмилия Вацлавовна писала: «Нивинского в его «Итальянской сюите» увлекала архитектура Италии, но не так, как прежде, не отдельные здания с их деталями, а общие массы, живопись этих масс. Чувствуя себя теперь не архитектором, а живописцем, стремится передать проще, чтобы не загружать доску».  

И далее: «Отправляясь в Италию в 1912 г., взял с собой 13 загрунтованных цинковых досок и там без набросков, без эскизов гравировал прямо на доске архитектурные мотивы … По возвращении долго обдумывает каждую доску и только когда весь процесс работы ему был ясен, с большой смелостью принимался за травление и печать, причём травит в очень слабой кислоте, оставляя в ней доску надолго». Офорты «Итальянской сюиты» – это чаще всего архитектурные пейзажи с большим пространством, создающим ощущение устойчивости, светлого покоя, гармоничности.

В 1914 году И.И. Нивинский в числе других художников участвует в конкурсе на проект «Диплома для архитектора» и «Медали для домовладельца» (премирования лучшего здания в Москве). «Диплом» строится на соотношении архитектурных и скульптурных форм. Впечатление сильной и выразительной лепки создаётся глубокой светотенью и самой фактурой мягкого лака, делающей фигуры как бы высеченными из камня.  

В эти же годы мастер много рисует обнажённую натуру. Рисунки, выполненные итальянским карандашом, углём, сангиной, обнаруживают в И.И. Нивинском прекрасного рисовальщика, безукоризненно владеющего формой. Во многих рисунках этих лет он отказывается от чёткой законченности, чтобы показать прост ую конструкцию человеческого тела. Он дробит человеческое тело на простейшие плоскости и объёмы, чтобы найти закономерности, которые позволили бы ему оперировать большой формой.

В 1916-1917 гг. художник создаёт серию офортов «Крымская сюита». Здесь нет сложности и противоречивости в решении графических сюжетов. Они как бы вылились из-под руки художника в какой-то счастливый момент вдохновения. Видишь только залитые солнцем, наполненные светом, воздухом, сверканием моря пейзажи. В них сочетаются непосредственность живого ощущения природы и умение обобщать, непринуждённость интонации и крепкая конструктивность. Высокий горизонт позволяет передать бескрайние просторы моря, всегда спокойного, ласкового, но столь различного в разное время дня. На море и на берегу – жизнь радостная и безмятежная. На горизонте лёгкой стайкой сбились корабли, по глади моря скользит лодка, в тени кабин и барок загорают в ленивых позах отдыхающие. В «Крымской сюите» у И.И. Нивинского один учитель – природа.  

В 1923-1925 гг. в творчестве художника появляется новая серия офортов – «Кавказские каприччо». С 1923 г. до конца жизни Нивинский каждое лето проводил на Кавказе. Этот южный край поражает художника необычайностью природы, красотой архитектуры, своеобразием жизненного уклада. Офорты с изображением Кавказа – совсем не натурные картины природы. В них сочетаются противоположности – этнографичность и стилизация, точность и захватывающий порыв, эпичность и мгновенность, смелость и изысканность, ювелирная графичность и геометризация. Работая над «Каприччо», И.И. Нивинский заинтересовался проблемой цвета в офорте. Сначала он пробует печатать в две краски. Затем он вводит цветную прокладку, изолирующую часть композиции как самостоятельное изображение. Мастер говорил: «Цветной офорт не должен подражать живописи. Задача офортиста в цветном офорте – найти дополнение к основному цвету».

С 1921 г. начинается важный этап в творчестве художника. Великий советский режиссёр, основатель и руководитель 3-й Студии МХТ (с 1926 г. – театр им. Е. Вахтангова) Евгений Багратионович Вахтангов пригласил И.И. Нивинского для работы над декорациями своих постановок. Знание истории искусства позволили художнику легко переходить в театре из одной эпохи в другую – от итальянской комедии масок в «Принцессе Турандот» к драме А.Н. Островского «Доходное место», от современной Германии к портретным образам Бомарше. Простое воссоздание эпохи не удовлетворяло Нивинского. Он ценил в театральной постановке остроту замысла, сценической ситуации, оригинальность режиссёрской мысли.

Е.Б. Вахтангов – искатель, новатор по самой природе своего таланта – оказался близким творческой натуре И.И. Нивинского. Общение с великим режиссёром во многом определили его и как блистательного театрального художника.

Режиссёрские принципы Е.Б. Вахтангова – народность, яркая театральность спектакля, единственность и неповторимость театральной формы, острота замысла, понимание природы гротеска нашли отклик в театральной живописи И.И. Нивинского. Художник стремился найти такие решения, которые полно и точно выражали бы смысл исканий великого режиссера, с которым он проработал около двух лет.

В 1926 -27 гг. в Малом театре режиссёром Н. Волконским была поставлена пьеса Э. Штуккена и А. Луначарского «Бархат и лохмотья». И.И. Нивинский в художественном оформлении спектакля пошёл по пути парадности, импозантной зрелищности. Эскизы к «Бархату и лохмотьям» выполнены в реалистической живописной манере, как бы перекликающейся с голландской живописью XVII века. Художник стремится проникнуться духом времени, стилем эпохи.

Игнатий Игнатьевич Нивинский понимал жизнь художника как никогда не замирающий процесс творчества. Искусство было для него призванием высоким и благородным и сам он никогда не изменял ему. И.И. Нивинский не оставил учеников, которые превзошли его яркостью таланта, но многие художники любят и знают его творчество, внимательно изучают его.