Российская академия художеств

 
-способ и форма освоения и воплощения дей­ствительности в искусстве, характе­ризующиеся нераздельным единством субъективных и объективных начал художественного творчества, его чув­ственных и смысловых аспектов. Как специфическая для искусства форма познания и оценки мира, выражение духовного содержания, идеи художе­ственной, созидания новых эстети­ческих объектов О. обладает слож­ной, многосторонней природой, от­ражающей богатство человеческого бытия и сознания.

Неотъемлемое свойство искусст­ва, О. исторически развивается вме­сте с ним и обладает своими особен­ностями в различных стилях, жан­рах и направлениях. Он неодинаков также в разных видах искусства, за­висит от предмета и материалов того или иного вида художественного творчества. О. — результат художес­твенного обобщения, восхождения от единичного явления к типическому, идеальному, воображаемому бытию; но он неотделим от своего матери­ального воплощения и предстает как живое индивидуальное явление, как организм, существующий по своим собственным законам, наделенный гармонией целого и составных час­тей, убеждающий в собственной до­стоверности и возникающий как вы­ражение духовного мира автора, со­единенное с изображением реальных, фантастических или символических феноменов бытия. При анализе худо­жественного произведения разделяют О. как сущность произведения в це­лом и отдельные О. составляющих его  начал — природы, предмета, среды, персонажей или к.-л. важных для общего О. факторов.

Отражение действительности в О. составляет специфическую природу искусства. В этом смысле художе­ственность неотделима от образно­сти, без О. нет искусства. В отличие от научных понятий, отвлекающихся от непосредственно воспринимаемо­го, О. сохраняют богатство чувствен­ных качеств окружающего мира и вы­ражают эмоционально-личностное отношение к действительности. Все­общее дано в них не само по себе, не абстрактно, а как бы «светится» че­рез чувственную оболочку реальных явлений, «угадывается» в них как глубинный смысл бытия.

О. всегда так или иначе соотно­сится с объективно существующими в мире прообразами (О. всегда есть О. чего-то). Однако он не является механическим слепком внешней ре­альности или копией к.-л. единично­го объекта. Действительность в искус­стве преображена творческим созна­нием художника, как бы «восполне­на» его фантазией и выступает в ее типических чертах. Это позволяет воспроизвести окружающий нас мир не только со стороны явления, но и со стороны сущности, которая в жиз­ни не всегда схватывается чувствен­ным восприятием, в искусстве же не­пременно раскрывается через его чув­ственно воспринимаемую форму.

Не тождественный реальным явлениям жизни, О. в этом смысле и «похож» и «не похож» на них. Он отличается от знака тем, что не про­сто обозначает или замещает к.-л. яв­ление, а воссоздает реальные качест­ва объекта. Знак безразличен для обозначаемого и в принципе может быть заменен другим знаком. Приме­нительно к О. это невозможно. Нель­зя изменить композицию картины «Меншиков в Березове» В. И. Сури­кова или цветовой строй «Сирени» М. А. Врубеля, не разрушив при этом весь художественный замысел произ­ведения.

В пределах верности правде жиз­ни О. могут обладать разной степенью специфической условности. В одних случаях они тяготеют к повествова­тельной описательности, в других — к метафорической ассоциативности и символике. Решающими для их эстетической оценки являются их правдивая выразительность и худо­жественная сила.

Восприятие произведения искус­ства делает О. всеобщим достояни­ем. Но оно также является творчес­ким процессом, и О., воплощенные в произведении, входят в сознание в особой интерпретации. Поэтому одни и те же О. по-разному воспринима­ются людьми разных эпох, стран и на­циональных культур. Эти различия не отменяют, однако, объективного со­держания О. и правомерны лишь в его границах. Шедевры искусства ха­рактеризуются богатством и силой О., глубоко влияющих на формирование духовного мира людей. Поэтому они живут на протяжении многих эпох, сохраняя свою художественную силу.