А.К.Якимович. Статья «Время и Вечность. По поводу одной выставки». 2021

 

Выставка «Секунды, минуты, часы, дни» в Российской академии художеств - это и смелый эксперимент на той площадке, где эксперименты всегда умеренны и не экстремальны; и это умный стратегический ход куратора, перед которым стояла непростая задача.
Александр Саленков, молодой интеллектуал и притом (странное дело) руководитель Выставочного отдела Академии, решал головоломную задачу. В его распоряжении -- фонды Музея академии художеств. Они богаты лучшими работами художников советских поколений и наших современников. Там лучшие картины Павла Никонова и Игоря Обросова, там интереснейшие вещи Натальи Нестеровой, там качественный неоконструктивизм позднего Игоря Снегура, и разного другого там немало. Живопись В.Калинина -- из его лучших вещей. И.Старженецкая присутствует во всем своем великолепии: монументальная, величественная, притом живописно изысканная. И простая, как народная песня. Скульптура достойно поддерживает этот уровень. Михаил Дронов представлен отличными вещами, Валерий Малолетков также. Анатолий Комелин всегда умеет удивлять, но здесь он превосходит самого себя. Чудотворец какой-то: поковырял два полена, помазал мимоходом краской, как будто кисти вытер. И получился в полном смысле слова шедевр.
Вот тут-то и загвоздка. Шедевры нынче показывать западло. Западная и, соответственно, мировая художественная культура окрашена уже не новым, но стойким недоверием к шедевру и музейному качеству. Причины тому двоякие, как известно. Во-первых, звонкие имена и качественные вещи означают коммерциализацию инфраструктур и жизнедеятельности в мире искусства. А тут неизбежны деформации и сами художественные ценности компрометируются. Где деньги -- там хорошие вещи, но это вещи в смысле телевизора, автомобиля и штанов. С шедеврами искусства -- напротив, катастрофа, надувание радужных пузырей, салонные и светские экзерсисы модных и высокооплачиваемых звезд. Во-вторых, философы и теоретики постструктурализма продолжали подкапывать и подрывать мифологии «гениальности и шедевральности».
Концептуальный куратор первой академической выставки 2022 года, А.Саленков читает и цитирует в своих сопроводительных текстах самых ходовых в продвинутой среде теоретиков новейшего, пост-актуального и мета-модернистского искусства. Он знает и ценит тех самых постмарксистов, тех пост-мыслителей, которые нынче в моде в Лондоне, Нью-Йорке и в некоторых точках московского Садового кольца. Это Клер Бишоп, Стюарт Холл и прочие изощренные критики, построения которых не переводимы на нормальный язык таких простых парней, как я и мои друзья. Но общий вектор понятен, и куда дует этот ветер после того, как утихли дуновения вчерашней парижской моды (Деррида и Делеза) – догадаться можно.
Не надо нам деконструкций и опасных отрицаний. Нам внятно все – и крепкий русский дух, и хитроумный гений Запада. На самом деле умные теоретики сегодня мягко и культурно объясняют, что опыт авангарда и постмодерна остается с нами, но излишества излишни. Именно такова программа выставки про «секунды, минуты и часы».
Куратор-концептуал отлично понимает, какие хорошие вещи у него в руках, как совершенна пластика, как развиты у наших мастеров эстетические жилки и какие энергии у них в пальцах. Позднесоветское искусство, лидеры которого определяют и нынешний уровень живописи и скульптуры академического собрания – это плод долгого и сложного развития. История советского искусства , при всех своих гримасах и уродствах, накопила тот самый опыт, который всегда появляется на поздних стадиях развития любой национальной и интернациональной школы. Супергении тут не рождаются, новые Малевичи и Кандинские в культивированной почве не произрастают, для опасных новаторов нужны более драматические и опасные условия творческой реализации. Но такое проникновенное живописное пульсирование, как в «Архаизмах» Ольги Булгаковой, или такой «деревенский аристократизм кисти», как в картинах Никонова, -- это все именно плоды исторической осени, когда соки собрались и вызрели, когда жизненные силы не то что бурлят и бросаются в голову, но уверенно поддерживают живописца или скульптора на плаву.
Но в том-то и дело, что Бишоп и Холл такого не понимают и не хотят. Современный умница-критик, куратор и рулевой сообщества интеллектуалов должен сделать два дела. Грубо говоря, на елку влезть и не уколоться. Художественное качество надо показать лицом, но притом еще некоторым образом релятивизировать уникальные творческие высказывания. Они, уникальные и неповторимые, выбиваются и улетают каждый в свою галактику. Большие мастера всегда сами по себе. Не то что надо их собрать одной казармой и выучить ходить в ногу. Такого не будет по определению. Но нужна концептуальная рамка, связанная с общефилософскими категориями. Течение времени, хронологические формулы и апории -- это очень подходит. И вот уж тикает секундомер и высыпается белый песок в песочных часах, отмеривая ход этого непостижимого процесса -- перехода от «прежде бывшего» к «сейчас происходящему». Решение изящное и вполне современное. Вчерашние подрывные концепты практиковали разные неприятности и вызывающие действия, или акты десакрализации наших эстетических «икон». Сегодня «бишопиане и холлисты» таких грубостей не одобряют. Кураторство развилось до стадии аккуратной и деликатной мелодии сопровождения.
Это такая концепция, которая решительно отдаляется от принципа музейного шедевра, пришедшего к благоговейному зрителю. Зрителя мягко отвлекают от созерцания самоценности вещей. Послание куратора примерно такое: вещи отличные, но дело тут не только в качестве вещей. Помимо этой пластики, этих живописных глубин, этих фактурных чудес есть еще что-то важное, и разноречие наших картин и скульптур имеют общий знаменатель. ВРЕМЯ. Оно отмеривается секундами или более крупными порциями, оно должно отзываться в пространствах выставочного комплекса деликатным присутствием. Нам тихо, почти шепотом приводят тихие и нестрашные цитаты из дневников и книг самого страшного времени СССР. Те десятилетия, которые напитались «банальностью зла», оставили нам множество голосов, которые ни кричат, не плачут, а почти шепчут о чем-то обыденном. Ведь все равно они как-то жили в своем убийственном времени , они дышали, играли с детьми, копали картошку. Или отдыхали в бараке после работы на лесоповале и вспоминали о родных глазах и любимых руках. Куратор собрал шепоты той эпохи, которая полнилась воем и стонами жертв, и звериными выкриками палачей. Фразы из этих подтекстов вывешены на лицевых стенах в виде увеличенных строчек, сделанных на старой пишущей машинке. Крот истории иногда работает и на клавиатуре.
Так обозначилось, параллельно к лучшим работам наших лучших художников, не только умное, но и не всегда присущее интеллектуализму человечное присутствие Времени. В композиции выставки присутствие Хроноса требуется для того, чтобы обуздать беспредел Вечности. О чем идет речь?
То ли миф, то ли высшая истина (возможно, что это одно и то же) гласит, что шедевры художников живут вне времени. Они не подчинены обстоятельствам, страстям или подробностям своих столетий и десятилетий. Шедевры живут в Вечности. Эта последняя не ведает секунд, минут и часов. В секуляризованном, пусть все еще притворяющемся верующим мире людей художники превратились в заместителей священнослужителей. Мы с вами, коллеги, люди вполне современные, и даже кое-какие книги прочитали. Но нам любы анахроничные сказания про художника-чудотворца, который видит вдаль и вглубь, проницает толщу времен, и встречается с Духом вселенной почти так же, как мы сталкиваемся с соседом на лестнице.
Вы знаете, кто из наших корифеев в области искусств умеет добродушно иронизировать над нашими прекрасными предрассудками? Хотите верьте, хотите нет: Зураб Церетели. Время от времени он как будто устает живописать и лепить свои громкие и меднозвучные махины, и яркий живописный темперамент словно утомляет его. И вот он делает инсталляцию на холсте – с куклами, какими-то бантиками, детскими тапочками и чуть ли не распашонками из детской комнаты своих внуков. Он словно надевает очередную маску на свою артистическую физиономию. Он в этой своей поделке – не государственный человек, не монументалист, не бурный творческий темперамент, а нормальный сосед, добродушный дедушка, который занимает внуков своим занятным и цветастым изделием - и с азартом лепит, клеит, подкрашивает и чуть ли не подшивает свое изделие. Я не гений, и я делаю не шедевр для храма искусств – словно пытается он нам сказать. Снимите очки и улыбнитесь. Не предавайтесь вечно высоким помыслам, станьте просто людьми.
Догадлив художник. Да и без него нам уже много раз объясняли и растолковывали, что миф о шедевре и гении -- это сказка для управляемой публики, что развитому уму такие фантазии стыдно поддерживать, да все без толку. Как заколдованные магической флейтой, мы идем вереницей за воображаемой синей птицей. Мы всматриваемся в красочные аккорды или тональные глубины наших любимых живописцев, обходим вокруг металлических отливок, керамических фигур, деревянных «идолов» и дивимся их фактурам, их пространственным находкам. И любо нам верить в то, что живописец и скульптор – он не просто хорошо знакомый собрат по Академии, а чудотворец, жрец Смыслов и Посланий. Он ведун и вещун, владеющий тайнами духов, обитающих в бронзе и дереве, в красочной субстанции, в светотени и прочих материальных вещах.
Если зрителям легче жить с этим культом художника и его творчества, то на здоровье. Миф о шедевре проблематичен, строго говоря, только в одном пункте. Мета-структуралисты, постмарксисты и прочие теоретики о том еще пока не сказали. Когда зритель с развитым глазом и тренированным воображением попадает в хороший музей, встречается с великими картинами, или в очередной раз проникается счастьем встречи с друзьями-художниками, то он внутренне перемещает их в Вечность. Лучшие создание кисти и резца – они там на месте, их адрес -- по ту сторону исторического Времени.
Мне, как историку, это вроде бы простительное заблуждение представляется полным и окончательным тупиком. Искусство наших лучших мастеров -- оно соткано из голосов исторического времени. Коллеги и все прочие, опомнитесь. Не загоняйте в своем воображении свои любимые вещи туда, откуда нет возврата. Лучше обращайтесь с прекрасными произведениями так, как это делает хороший и деликатный куратор современного типа. Настоящий художник живет между Временем и Вечностью. Это трудное место для жизни, там не очень комфортно. Но творчество искупает такие неудобства.
Академик РАХ Александр Якимович






версия для печати