Российская академия художеств

Персональная выставка заслуженного художника России, члена-корреспондента Российской Академии художеств Андрея Игоревича Дубова охватила четверть века его творческого пути.

Столь представительная галерея (в состав экспозиции вошло около 100 живописных произведений мастера) позволяет проследить и изменение его индивидуальной манеры, и совершенствование мастерства, и даже трансформацию его мировосприятия: от чуть отстраненного и лаконичного, подчас строгого, до жизнеутверждающего и оптимистичного.

Будучи учеником А.В. Васнецова, одного из ярких представителей «шестидесятников», тяготевших к четкости контура, лапидарности цвета, выстроенным акцентам композиции, Дубов во многом усвоил его манеру. Это особенно отчетливо видно в ранних работах мастера, где он особое внимание уделяет выявлению формы «героев» своих произведений, будь то кухонная утварь, интерьер или люди, и, развивая опыт учителя, обращается к возможностям сближенной палитры, стремясь в рамках диктуемых ею ограничений достичь конструктивной выразительности и ясной логики художественного образа. Таковы, например, «Натюрморт с самоваром» (1993), «Натюрморт на круглом столе» (1994), «Натюрморт с фигурками», «Окно» (оба – 1995), в которых неброские предметы быта, собранные в цельную устойчивую композицию, – лишь повод показать гармонию строения мира, взаимодействие форм, объемов, выявленных не только колористическими оттенками, но и рассеянным светом, его рефлексами и отражениями.

Какой бы основной тон ни выбирал мастер, многие его картины объединены подспудным фиолетовым цветом, устойчивым, плотным, «земным» и в то же время несколько ирреальным, вносящим свою лепту в ощущение вневременного характера картин Дубова. Подчас этот цвет просвечивает в тех или иных деталях картин, подчас он скорее угадывается, но всегда выполняет роль камертона, собирающего общий аккорд и не допускающего фальшивого звучания. Такой прием автор использовал и в вышеназванных натюрмортах, он же прослеживается в «Натюрморте на столе» или «Интерьере мастерской» (оба – 1997). Однако следует отметить, что с течением времени палитра мастера заметно высветляется. Так, в упомянутом «Интерьере» фиолетовый теряет интенсивность и разделяется на голубые и сиреневые цвета, с тяготением к розоватому сиянию, сообщающему образному строю картины ощущение человеческого тепла и уюта. Но здесь именно незримое присутствие человека; в немногочисленных портретах художник остается верен себе, и изображения людей носят, скорее, стаффажный характер, являясь в интерпретации мастера частью видимого им мира, а не конкретными личностями: «Портрет бабушки» (1982), «У окна» (1989), «Читающая», «В интерьере» (оба – 1992). И это неслучайное решение, недаром, за редкими исключениями, сами названия большинства таких работ не персонифицированы.

Собственно, индивидуальная манера Дубова и не предполагает тщательную выписанность, детализацию, свойственные традиционной станковой картине, в том числе и портрету; им избран широкий мазок, он оперирует большими цветовыми пятнами, в большей степени присущими монументальному искусству и позволяющими создавать обобщенные значимые образы. Логичным выглядит его обращение к пейзажу, и здесь художник также нашел свой путь.

Любая персональная выставка, охватывающая длительный период творчества мастера, всегда интересна наблюдением, как с годами менялся художник, обогащался его творческий арсенал, трансформировалось мироощущение. В случае Дубова это оказалось тем более интересным, потому что на протяжении многих лет он оставался приверженцем композиционно-цветовой лаконичности и эмоциональной сдержанности. Казалось бы, он не изменит себе, и в ранних из представленных на выставке пейзажах – «Гурзуф» (1989), «Гурзуфский пейзаж» (1990) – творческий почерк Дубова по-прежнему узнаваем. Его не занимают легкий курортный отдых, море, солнце, он прежде всего урбанист, видящий гармонию в четких линиях домов, крыш, сдержанных сумрачных тонах, будто останавливающих беспокойные пересечения вертикалей и горизонталей труб, ограждений, безлиственных ветвей деревьев.

Но через считанные метры экспозиционных залов (а эти метры вобрали в себя несколько лет творчества) мы видим совершенно иное: постепенно раздумчивая отстраненность отступает, открывая путь личностному отношению мастера, палитра расцвечивается, композиция усложняется, меняется само настроение произведений, в которых все более явственно звучат лирические ноты и проявляется человеческая индивидуальность автора.

Вне всяких сомнений, природа, маленькие города, села, сама жизнь средней полосы России близки и понятны художнику. «Тотьма» (1996), как представляется, стала знаковым произведением в творчестве Дубова. Этот неброский пейзаж будто притягивает к себе, стоит только задержать на нем взгляд, настолько он пленителен искренностью и душевностью. И не обращаешь внимания на неказистость забора, кривоватый сарай, «немаркий» цвет домиков, лишь видишь гостеприимно открытую калитку, будто ненавязчиво приглашающую войти в уютный мирок.

Немногочисленными акцентами художник умеет передать настроение, почувствованное им в избранном мотиве, предложить – ни в коем случае не навязать! – зрителю прикоснуться к тому сокровенному, что было им увидено в том или ином российском уголке. В «Зиме» (1999) занесенная снегом дорога, темные избы, будто просевшие под тяжестью снежного покрывала, свисающего с крыш, на первый взгляд, не обещают ни тепла, ни даже человеческого присутствия. Однако охристые мазки, будто случайно отмечающие протоптанную тропинку, притаившиеся на печных трубах, прошлогодней сухой листвой мерцающие в голых ветвях деревьях, согревают зимний пейзаж своим золотистым свечением и дарят путнику надежду на кров.

Работа на природе раскрепостила живописный дар мастера, столь долго сдерживаемый им в рамках почти монохромной живописи. Произведения 2000-ных годов – подлинный рывок в овладении широкой палитрой, дарящей неисчерпаемое многообразие цветовых сочетаний, способных выразить любые чувства, эмоции, ощущения, от элегических до мажорно-оптимистических. Меняется и мазок: теперь художник, не отказываясь полностью от прежней манеры, все же становится более внимательным к деталям, подчас требующим тонкой разработки, с которой широкая кисть не справится.

Поездки по России обогатили его галерею проникновенными пейзажами, исполненными тонкого настроения. И здесь, конечно, в первую очередь взгляд останавливается на холстах, запечатлевших излюбленный уголок русских художников, уголок, хранящий память о Левитане, Репине, Васильеве, Саврасове, – знаменитый Плёс, вдохновлявший лучших отечественных пейзажистов и приобретший особое значение для последующих поколений. Дубов не остался равнодушным к его очарованию: «Плёс» (2005), «Вечер в Плёсе», «Плёс. Зима» (оба – 2014) дышат умиротворением, покоем и своего рода пиететом перед историей и подлинной значительностью этого места.

Картины, написанные мастером по впечатлениям от зарубежных путешествий, – еще одна веха в его искусстве. Европейская культура, ее специфика, в общем-то, заметно отличающаяся от российской, затронула новые струны в душе мастера. Он с удовольствием пишет экзотический для российского глаза, привыкшего к равнинным просторам, «Пейзаж с горой. г. Столив. Черногория» (2008), отмечая почти хирургическую белизну аккуратных домиков под черепичными крышами, узенькую «Улочку в Рисе. Черногория» (2008), сплошь застроенную тесно прижавшимися друг к другу домами, покачивающиеся на волнах корабли («Яхты в Которе. Черногория», 2008; несколько видов набережных Стокгольма, «Пейзаж с кораблями. Стокгольм», «Сумерки. Стокгольм», все – 2013), запечатлевая сиюминутное настроение, ощутимый холодок скандинавской речной воды, бегущие по небу облака. Было бы натяжкой сказать, что именно здесь дар Дубова как колориста раскрывается в полной мере, но то, что такие произведения пронизаны не характерной для него ранее динамичностью, – безусловно.

В нулевые годы заметно меняется живописное решение и в любимом мастером натюрморте. Теперь художник отважно компонует яркие фрукты, любуясь их сочной красотой, интенсифицирует цвет, подчеркивает вещность форм («Натюрморт с фруктами», 2008; «Натюрморт с дыней и арбузом», 2009; «Натюрморт с яблоками», 2013). Отдавая дань своим прежним предпочтениям, он пишет «Натюрморт с фруктами» (2009) – лаконичный, выстроенный, но солнечно-желтые пятна лимонов вносят в холст оптимистическое звучание, сообщая ему мажорное настроение.

Познавая многообразие мира, Андрей Дубов раскрывается сам, во всей многогранности своей натуры, меняется мир вокруг него – и меняется художник, обогащаются впечатления – обогащается и его живописный арсенал, с помощью которого мастер выражает свое мироощущение. И несомненно, что художник не остановится на достигнутом, идя вперед и покоряя новые вершины мастерства.

А.О.Сопоцинская
Научный сотрудник
НИИ теории и истории изобразительных искусств
Российской Академии художеств

версия для печати