Российская академия художеств

«Как-то Илья Эренбург в ответ на обращение к нему одного из исследователей творчества и жизни Модильяни убежденно заметил: «Надо писать о нем как о личности - это ведь довольно редкое явление среди художников, даже самых талантливых». Но если это явление имеет место, то оказывается просто невозможным не касаться его.
Приступая к описанию некоторых особенностей творчества З.К. Церетели, мы предполагали заняться исследованием произведений художника как текстов и сравнить их с текстами предшественников-художников разных времен. Однако, независимо от авторских пожеланий, предметом наших размышлений часто оказывался не текст, а личность, его породившая. Таким образом, мы на собственном опыте убеждались, что идея искусства, отделившаяся от его создателя, ложна. Ибо произведение есть грань, передающая все внутреннее сияние алмаза, - личности творца.
С современных дискурсов мы незаметно для себя соскальзывали и оказывались в классической возрожденческой системе homo-центризма. Понимание того, что по этой системе выстроена вся стратегия творчества художника, пришло по мере вчитывания в проект. Проблема, однако, в том, что сама идея выстраивания стратегии творчества и, тем более жизни, - явление новой реальности, мышления компьютерной эпохи. А потому явление, возникшее на почве новых взаимосвязей человека с обществом, историей, природой, неправомерно впрямую соотносить с давним историческим феноменом. Остается объяснить homo-центризм Церетели как современное явление, как творческую платформу личности, во многом определяющей художественную ситуацию в стране и распространяющей свое влияние в качестве директора Музея современного искусства и президента ведущей художественной структуры в ее взаимосвязях с крупнейшими художественными структурами мира. Тогда художественное кредо Церетели приобретает характер значимой тенденции в мировой культуре. В этом контексте возврат к homo-центризму, который обнаруживает все его творчество, с реминисценциями искусства разных эпох и народов есть утверждение непрерывности истории, творимой творческими личностями. Пролет над историей для Церетели не дань моде постмодерна. Внешняя схожесть посыла обманчива, вернее, двусмысленна. Церетели знаком с современными интеллектуальными играми, новыми исканиями, но они только утверждают его в трудном опыте, добытом им самим, - преемственности поколений и навыков соотнесения личности со временем и временами. Ни намека на философскую нигилистическую иронию, никаких ухищрений для ухода от ответов, осознанная и мужественная позиция: хочешь быть художником - будь творцом, созидай себя, мир вокруг. Так было. Так должно быть, если победит творческая созидающая энергия. Прав был Камю, когда утверждал, что великий художник - это прежде всего великий жизнелюбец, под жизнью разумея не только рефлексию, но и переживание. Но, создав стратегию, Церетели не абсолютизирует ее - он сохраняет корректность по отношению к другим идеям и позициям.
Плюрализм художественной политики уже в том, что он совмещает функции и директора Музея современного искусства и президента РАХ. Два института, всегда оппозиционных в художественной идеологии, он сумел примирить. Плюрализм З. Церетели - это не постмодернистская размытость всех границ, а его твердое убеждение в том, что идеи должны быть воплощены только личными усилиями творца.
В культуре, где все воспринимается как текст и подлежит интерпретации в бесчисленном количестве вариантов, в такой культуре утверждать гуманистические идеалы, приоритеты чувствующей личности - означает неизбежно обрекать себя на существование вне интеллектуальной моды, то есть на жизнь без статуса ищущего, авангардного творца. Таким художникам, по традиции воспринявшим гуманистические ценности, приходится безальтернативно довольствоваться положением маргиналов. С некоторой обидой на быстротекущее время они продолжают исповедовать канонические ценности классического искусства, не вникая в современные метания интеллектуалов. Такая творческая аморфность личности, независимо от ее ориентиров и пристрастий в искусстве, не внушает уважения. Никакая самая благородная позиция, образованная без сомнений, без драмы внутреннего диалога, без труда выбора, без личностного обоснования своего выбора, без его аргументации собственным интеллектуальным опытом не может внушать доверия и уважения.
В этом смысле принципиально гуманистическая философия жизни и творчества Церетели представляет особый интерес как позиция художника и как личностный ответ человека, много видевшего, человека общественного, с широким кругом общения, знакомств с людьми разных культур, социальных статусов, приверженцев различных религий, идеологий и философских взглядов.
Церетели не обольстился модой на интеллектуальные новинки, он не подчинился идее самодвижения времени, обреченности человека следовать необратимым процессам жизни. Весь его личностный и творческий ответ - свидетельство того, что человек сам творит себя, свою биографию и, в конечном счете, историю. Художник создал коллекцию портретов деятелей культуры, жизнь и творчество которых - аргументы философии самого Церетели. Примечателен сам жанр, в котором созданы эти портреты, - рельефы в бронзе. С одной стороны, это маргинальный жанр, акциденция на большом полотне проекта искусства Церетели, а с другой стороны - выполнены они в бронзе, вечном материале, ибо это аргументы его философского кредо.
Его версия смысла и цели истории в его художественном проекте. Это человек, чувствующий величие жизни и несущий ответственность за нее».

 
Журнал «ДИ» №7-8, 2003, стр. 108-110

версия для печати