Российская академия художеств

Музейно-выставочный комплекс Российской академии художеств. Галерея искусств Зураба Церетели (Москва, Пречистенка, 19)

Ранние опыты беспредметного искусства, конструктивизм, органически усвоенныйхудожником в годы учебы и преподавания во Вхутемасе, наложили свой отпечаток на авангардный тонус творчества Лабаса. Его стиль – своеобразный постфутуристический экспрессионизм, остро реагирующий на все новое, что несла в мир современная техника. Особая манера, придающая масляным краскам прозрачную легкость акварели, вносит в создаваемые образы живое ощущение полета («В кабине аэроплана», 1928. ГТГ; «Дирижабль и детом», 1930, ГРМ). Порою эти мотивы слагались в целые научно-фантастические утопии (эскиз панно «Город будущего» для Московского Дворца пионеров, 1935, Художественный музей, Псков; само панно не сохранилось). Лабас писал также чисто природные и историко-архитектурные пейзажи, был мастером броского, остро очерчивающего характер портрета. Драматически стихийны, далеки от чисто пропагандистской дидактики созданные им образы революции. В 1970-е годы вновь обратился к абстракции, варьируя свои ранние работы в более живописном ключе. В экспозицию вошли живописные работы, рисунки, акварели 1920-х – 1980-х годов из коллекции семьи художника. Большинство из этих работ, в т.ч. уникальную серию акварелей «Хиросима» (1957г.), зрители никогда не видели. Выставка в залах Галереи лишний раз подтверждает истину, что, как и другие замечательные мастера русского искусства, Лабас неисчерпаем. Благодаря ей обозначились новые грани таланта художника - портретиста, пейзажиста, мастера бытовых и лирических сцен. Общепризнанные шедевры Лабаса относятся, как правило, к 1920-м – 1930-м годам. Но художник продолжал активно работать и в последующие годы. И всегда его искусство было далеко от чего-то банального, полно душевных откровений, искренних чувств и эмоций. Он писал пейзажи Москвы, наполненные движением автомобилей и людей, черноморские города с их портовыми сооружениями, судами, пляжами, березовые рощи и сосновые леса, женские портреты, проникнутые подлинной поэзией и красотой. Писал полотна на военные сюжеты, тематические картины, навеянные воспоминаниями о революции. В его живописных набросках и акварелях есть свечение цвета, света, воздуха, даже пространства, есть ощущение некоторой эскизности, которая тоже творит свой образ динамики, усиленный энергичными, темпераментными, сочными мазками.
Лабас считал, что мир человеческих знаний и представлений как бы висит над нашей планетой и атмосферой и, «хотя мы его не видим, он также реален, как мир видимый и осязаемый». Отсюда его вывод о том, что художник должен быть разносторонне образованным, чтобы глубже переживать самые разнообразные процессы, а не только интерпретировать литературные или злободневные лозунги. Александр Лабас - один из ярчайших представителей последнего поколения мечтателей, у которых, несмотря на все житейские бури и испытания, сохранилась вера в светлое будущее человечества. Он также верил, что его картины с «каждым десятилетием будут более и более понятны», а через 50 или 100 лет «зазвучат в полную силу».
«Художник любыми частями своей картины должен отражать время и место ее создания, свое личное видение исторической эпохи, природы и всего мира. Не понимаю художников, которые гордятся своей принадлежностью к какому-то особому направлению, определенной школе. «Мы, видите ли, сезаннисты», «а мы – кубисты», «мы – авангардисты» или «мы – соцреалисты». Сезанн был не «сезаннистом», а именно Сезанном. Марке был только Марке. И Рембрандт был «всего только» Рембрандтом. Меня в будущем будут вспоминать куда уж чаще, чем сейчас. Но при этом вспомнят не как «одного из остовцев», а именно как Александра Аркадьевича Лабаса».